— Скарлет, ответь мне на один вопрос, — вздохнул Грейсон.

Почему ты на меня пялишься?

О чем ты думаешь, испорченный красный плащ?

Как тебе не стыдно?

За секунду в мыслях пронеслось десятка два вопросов, изобличающих мой бесстыдный интерес. Жар с щек охватил теперь все лицо. Кажется, заполыхали даже уши.

Однако Грейсон ждал моего согласия. Пришлось кивнуть, клюнув подбородком водную гладь.

— Как ты умудрилась дожить до своих лет? Серьезно, я не понимаю. Рядом с тобой я не могу расслабиться. Кажется, стоит отвернуться, и ты сразу же убьешься! Вот почему ты сейчас кричала?

— Мизинчик ударила.

— И все?!

— И я голая, а ты рядом, — пробулькала, снова погружаясь по кончик носа.

Грейсон застонал и устало провел ладонью по лицу. Потом вдруг тихо засмеялся.

— Ты неподражаема, Скарлет. Самая невозможная из всех женщин, что мне довелось повидать, — Я насупилась, а волк продолжил: — Но при этом и самая незабываемая.

Под внимательным взглядом желтых глаз у меня, кажется, заполыхало все тело. Окончательно смутившись, я с головой ушла под воду.

Глава 16

В деревне было тихо. Все жители, исполняя приказ Грейсона, сидели по домам. Даже куры кудахтали еле слышно, почти шепотом. Если, конечно, куры умеют кудахтать шепотом. Эти, как оказалось, умели.

Причина такого поведения и кур, и местных жителей крылась за стенами главного дома. Крепкого, высокого, под коричневой черепицей вместо соломы. Именно там сейчас собрались альфы семи стай, чтобы обсудить мирное соглашение с орденом алых.

Грейсон потребовал, чтобы я держалась от дома подальше. Плащ он предупредительно забрал, буркнув что-то про неуклюжих воительниц, способных задушиться шнурком. Хотя позже — подглядывая за прибывшими альфами, — я поняла причины такого поступка. Даже облаченная в деревенские одежды я вызывала у оборотней не самые теплые чувства. Некоторые, завидев меня, начинали низко рычать, другие — скалиться. Но никто не посмел мне навредить. Не сделали даже шага в мою сторону, потому что знали: я гостья Грейсона. Альфы. А решения равных нужно уважать. Совсем как в ордене: старейшины не оспаривают решений друг друга.

И как никто не заметил похожести наших укладов? Оборотни, воительницы… во многом мы одинаковы. Разве что одни могут менять ипостась, а другим нет равных в военном деле.

Тряхнув головой, я отбросила праздные мысли и снова уставилась на небольшое оконце под самой крышей.

Они издеваются? Ну кто делает окна так высоко? И как прикажете подслушивать? А не подслушать нельзя — вдруг Грейсону не удастся убедить остальных в искренности наших намерений? Вдруг ненависть к алым слишком сильна в пришлых альфах? Я должна узнать, о чем они говорят. Но как?

Я огляделась.

Приказ Грейсона был мне на руку. Не знаю уж, следят ли за мной из окон, но даже если и так — помешать мне не смогут. А значит…

Я широко улыбнулась и уверенно направилась к большому ящику. Натужно запыхтела, поднимая его, и осторожно, по шажочку, двинулась обратно. Полусогнутые ноги дрожали, спину тянуло, дыхание вырывалось шумно, с перерывами. Оказавшись под окном, я еле поборола искушение разжать руки и позволить ящику упасть. Привлекать внимание грохотом было бы глупейшей ошибкой. Пришлось еще осторожнее, пыхтя и постанывая, опускать ношу на траву.

— Что вы там храните? Набор свинцовых гирь? Коллекцию мраморных статуй? — проворчала недовольно, выгибая спину. — Но ничего, главное — достигнуть цели. А уж средства красных плащей никогда не пугали!

Приободренная, я взобралась на ящик, встала на носочки и… ничего. Все еще слишком низко. Да тут даже Лесса достала бы только кончиками пальцев до оконной рамы! Что уж говорить обо мне? Так, ладно, где тут еще ящики?

Я снова огляделась.

Ящиков поблизости не нашлось, зато у соседнего дома стояла бочка. Точнее, бочонок, но так даже лучше — легче тащить!

Бегом к нему, бегом с ним обратно, установить его на ящик, взобраться… Проклятье! Все еще ничего не вижу!

Та-а-ак, что еще полезного есть в этой деревне? Ага, вон тот короб. Отлично!

Домчаться до короба, схватить его, прилететь обратно, влезть на ящик, поставить короб на бочонок. Взобраться на короб, проклиная свой низкий рост и высоту дома. Покачнуться, поседеть, вцепиться в стену… Что?! Да вы издеваетесь! Только кончиками пальцев и достаю до окна!

Ладно, не беда! Красного плаща не сбить с пути!

Слезть с короба, спрыгнуть с ящика, пробежать через полдеревни до кадки, виднеющейся в открытую дверь сарая. Утереть пот со лба, схватить кадку, побежать обратно. Снять короб с бочонка, а бочонок с ящика. Поставить кадку, на нее короб, на него бочонок. Помолиться. Полезть вверх.

О! Кажется, теперь в самый раз!

Я довольно улыбнулась и привстала на носочки, чтобы лучше видеть.

В большой светлой комнате, судя по всему, шел спор.

— Красным плащам веры нет! Все они одинаковые! — кричал черноволосый оборотень с седыми висками.

— Ошибаешься, Хоул, — Грейсон улыбнулся, — далеко не все. Некоторые плащи заслуживают доверия.

Да! Так их!

Я согласно закивала и почти сразу же зажмурилась. Капля пота, скатившись по лбу, попала в глаз. Проклятье! Как щиплет! Я дернулась, собираясь потереть веко, но руку до него не донесла.

Башня подо мной покачнулась. Замерла на мгновение, будто раздумывая, а потом с грохотом разлетелась. Бочонок, кадка, короб — все в разные стороны. Я завизжала. Сжалась испуганно и вскрикнула, встретив землю спиной. Удар вышел сильным — на несколько секунд я даже перестала ощущать руки-ноги.

Так, надо вставать. Надо убрать следы моей активности, пока не появился Грейсон и…

— Подсматривала? — раздался его голос совсем рядом.

— Небом любовалась, — прокряхтела я. — Очень уж оно живописное.

Грейсон посмотрел на низкие тучи и хмыкнул.

— И правда, как я только не заметил?

Я важно кивнула и попыталась пошевелиться. Попыталась — потому что стоило двинуться, как по телу прострелила боль.

— Замри, — приказал Грейсон опускаясь рядом.

Наклонившись, он принялся осторожно меня ощупывать. Сильные пальцы бережно прошлись от щиколоток до самых бедер, заставив меня залиться румянцем. Потом скользнули к рукам, к шее. На каждое движение Грейсон шумно втягивал воздух, принюхиваясь.

— Если ты снова скажешь, что я воняю, тебе конец, — предупредила я со всей серьезностью.

Грейсон усмехнулся.

— Знаешь, Скарлет, я начинаю опасаться твоих угроз. Нет, не того, что ты их выполнишь, — добавил он, заметив торжество на моем лице. — А того, что может произойти во время выполнения.

Я обиженно надулась и рывком отвернулась. Точнее, попыталась это сделать. Потому что стоило шевельнуться, по телу прострелила новая молния боли.

— Я же попросил не двигаться, — Грейсон недовольно качнул головой и снова шумно втянул воздух. Поймав мой хмурый взгляд, пояснил: — Нюх оборотней. Если есть внутреннее кровотечение, я его почувствую.

— Да все со мной в порядке! Артефакты на поясе видишь? Их два. Один огневой, второй защищающий. Бабушка подарила еще когда мне было пять.

— Он не работает, — припечатал мужчина.

— Что? Но как? Почему? Я же…

— Если бы он работал, ты бы не попадала в опасные ситуации так часто.

— А-а-а, — протянула я, расслабляясь, — от этого он уберечь не в силах. Он… скажем так… бережет это неуклюжее тело от переломов. В определенной мере я крепче сестер.

Грейсон снова хмыкнул. Потом спросил серьезно:

— Тебя можно поднять?

— Да, но…

Договорить я не успела. Едва услышав положительный ответ, Грейсон просунул руки мне под колени и голову, а потом легко, будто я ничего не весила, поднял. Я пискнула и вцепилась в льняную рубаху.

— О, вот и подвижность вернулась, — улыбнулся он, шагая прочь от главного дома.

— Куда мы?

— Поговорить. Раз уж тебя так беспокоит мнения кланов, я расскажу.